Е
сть закон: пьёшь жизнь полными глотками — становишься чуткой как фотоплёнка. Можно называть это шрамами и ожогами… Это пейзажи выгравированы в тебе. Когда ты умрёшь, не найдут их на вскрытии. Но кто-то большой и добрый заглянет в твою душу, уже там — за чертой. Он увидит тяжёлые закатные лучи, скатывающиеся градинами по мягким лисьим ушам в сухую траву; пыльных мотыльков, уснувших в складках коры; заиндевевшие пионы — их тонкие паутинно-источенные листики обнимают ветер; тихий звук шагов по недостроенной избушке; позвякивание посуды, журавлиный клин. Гитарные струны как линии судьбы избороздили твою душу, прорастая из сердца навстречу миру. Пусть все тени на последнем кадре растопит обжигающе-влюблённое в жизнь солнце – как будто поставит точку в этой истории.
В мраморном замке жила принцесса. В лабиринтах и анфиладах залов был у неё друг — бархатный оленёк. Когда находило на принцессу мечтательное настроение, густо сыпались яблочные лепестки с недосягаемых сводов потолка. Было положено ей быть чуткой и тихой, иметь лёгкий шаг, чтобы не нарушать гармонии. Задумчиво пересекала она коридоры. За одной из дверей чирикала флейта, за другой — ночь билась о ступеньки крыльца, как волны прибоя, и стучались носами морские коньки, вскормленные солёной пеной. Она подходила к окну, распахивала ставни и вглядывалась в блистающее солнце рассвета в горьковатом дымке. В приоткрытую форточку юрко просачивался на волю рой лепестков. Она не была пленницей, она охраняла невесомое равновесие миров внутри себя — прислушиваясь к пульсу их жизни, была строгой, но великодушной хозяйкой. Она приникала бесшумно к двери: что за мир, неисчерпаемый в глубину, находится за ней?
Как приятно каждый раз ступать по шелковистым волнам тёплого песка. Странные застывшие силуэты в скалистых долинах бесконечно играют с эхом рожка, звук которого никогда не рождался. Там ходят тени с задумчивым взглядом, беззвучно расправляя согнутые под весом пыльных крыльев спины. В прозрачном воздухе подвешен тополиный пух, очерченный золотым контуром. Низко над землёй движутся песчаные скаты, распугивая мелких рыбок, как мотыльков.
…Вот и город у подножья глинистых высохших гор. В нём всегда-всегда в один миг и дождь и солнце. Я люблю эти потоки светлых бусин, без радуги и туч — только абсолютно чистое медное небо и тонкая дымка цвета сепии, застилающая блеск водопадов, обрушивающихся с крыш небоскрёбов. Автобусы-призраки везут вникуда Никого — я стою на перекрестьи магистралей как маленькая рыбка в песке, как росинка в пыли, как золотая искра, как тень.