Стоит растормошить проектор, и берега упоительной красоты – обрывы, лесные просеки, пашни, васильки – поползут оплывшей кинолентой, приклеиваясь к пальцам.
Вода зажимает мне уши и шепчет в затылок: “это всё пройдёт, всё мираж”. Я тянусь к отмели, нога утопает в ней по косточку, увязает в мороке. Это призрачная плоть, прозрачная мякоть. И сладко пахнет кровью и талым снегом. А дальше другие края: солнце и грибной дождь, женщины пекут хлеб, дети бунтуют во дворах, под облаками блестят дирижабли, не больше спичечной головки. Течение торопится всё быстрей, и я только мельком вижу юность. Она как певунья в сентябрьском сне, как первый иней на берёзовой коре, она свежа. И пусть сильнее крутятся лопасти и турбины, скорее пролетает день, чахнет и худает соловей, некогда певший – всё прокрутится ещё раз, пока плёнка вовсе не прогорит под моим взглядом. Сейчас я принимаю тебя такой, какая ты есть, моя река.

giphu