А я сама видела этот берег. Он действительно столь горек и пустынен, как о нём говорят. На шершавых скалах в язвенных пятнах лишайника громоздится её дом – потемневший и изгрызенный временем и солёными челюстями морских дождей. Всё имение вокруг затоплено, беснуются волны, замыкая в кольцо эту разбитую крепость. Набухли старые стебли, горячие как вены; тощие рябины с засохшими гроздями мечутся на ветру, и, почти ураганные, порывы хватают брызги и пену и бросают к окнам и стопам дома. В чёрно-синих тучах надрывается сирена, предупреждающая о бомбардировках. В вышине над мезонином господствует древний мираж – жестокое, бледное, слепое лицо: замершие спёкшиеся веки и грубо прорезанный рот. Оно излучает холод, ярость и скорбь.
Хочешь найти там жизнь? Она есть. Порой видно блуждающий в глубинах и угнездившийся в мезонине дрожащий огонёк свечи, даже можно различить её багровое платье. Она вглядывается в лицо… Я не жалела бедняжку. Все знают, почему.

giphu