В хорошей, качественной сказке, когда принц целует погруженную в болезненное забытьё принцессу, она мгновенно распахивает глаза, локоны влюблённых осыпает лепестками, птицы выводят карамельные мелодии, и лучики сплетаются над их челом и сомкнутыми руками.
После того, как мой отчаявшийся принц поцеловал мои застывшие резиновые губы, тоже родилась сказка.
Он нашёл её в разграбленной и уничтоженной провинции. В сгоревшей церкви лежало её тело – капельки пота на лбу, вся белая, как в венчальном убранстве. Поцелуй пробудил её, и она сожрала сердце принца, выела его до дна, выцарапывая ногтями череп изнутри. Теперь белая дьяволица ходит по погубленным землям и бедным деревням, её подол оставляет липкую чуму, холодные прозрачные глаза полны и зла и скорби. Но кто её видел, уже не был прежним, ибо, где ходила вампирица, засыхали ручьи, люди и деревья, и падали, падали скрипучие и сырые дома.
Но на самом деле никто не умирал. Принц заперся вместе со мной в башне, разучился говорить и только гладил меня по голове, поил полынной микстурой и утирал лицо. Мы стали похожи как близнецы, стали истощёнными пленниками, глядящими в ночь. Мы перестали принимать гостей, и нас перестали принимать за живых.

giphu