Голоса и беззаботный детский смех поднимаются в небо. Живописная тополиная роща – наш театр и наша сокровищница. В дуплах мы храним снадобья, маски и самоцветные камни, в ложбинах между корней закапываем красочные окатанные осколки стекла, затуманенные словно облако. Всё, что дальше этого мирка, будто прикрыто выпуклой линзой, и звуки отдаются приглушённо. По стеклу ползут солнечные зайчики, умножая яркость желтизны и зелени, следуя за катящимся вниз, с листа на лист, солнцем, и вытапливают медяные отсветы на грубых стволах и блестящих лужах, окрашивая всё закатом. Травянисто и горьковато начинают благоухать травы, упругие одуванчики склоняют пушистые шапки с разгорающейся бахромой. Лучи пронизывают кроны. Между струнок света проносятся прыткие стрижи. Поляна сужается, и деревья расступаются вновь, будто в трёхмерной детской книжке – это игра теней. День кружится как мяч на кончике пальца и длится вечность. Цéлую вечность. Сладостную вечность.

giphu