Горы замороженного металлолома тускло поблёскивают, ветер затихает, осторожно стряхивая с задумчивых горгулий сухой снег. На вершине пирамиды из мусора сидит ворон.
Иногда я так растеряна. Зачем я здесь? Такой удивительный час – все предметы отращивают лёгкие сиреневые тени, а в небе в ожидании рассвета растворяется бирюза в молоке – я встречаю на свалке, спиной к сломанным шкафам, в окружении заплесневелых коробок с хламом. Старая кухонная плита, панама, воздушные змеи, хлебные ножи, мотки ниток и отсыревшие и выцветшие картонные паззлы. Сметаю с земли порошу и развожу аккуратный костерок из пригодных материалов. В одном из ящичков нахожу тёмно-фиолетовый боб, о, как затрепетала горсть листьев в горле, и заворочалась сонная память. Раскапываю ямку в согретой почве, кладу его и дышу теплом прежде, чем засыпать.
Сколько я уже здесь? Подняв голову, я вижу всё то же бирюзовое небо, воронов и голы ветви деревьев – они чуть золотятся, как и мелкие редкие снежинки. Я ещё не совсем поняла, что мне здесь искать, зато рядышком показались упругие, жизнерадостные ростки. Как в детстве. Кажется, я всё пойму.

giphu