Мне нравится эта новорождённая тишь в те несколько дней после Поворота. В пространстве и времени вертится вселенная вокруг невидимой ступицы. В одну ночь сменяется не год, но мир. Год всегда остаётся тот же самый, а мир меняется. Удивительно – ещё недавно здесь был замок и буковый лес, сейчас же я гуляю по бесснежным тропинкам рядом с пустынными в это время автострадами. Невдалеке вздыхают закопчённые трубы, вьются воробьи. День непривычно тусклый, с хрустящей корочкой льда, будто ещё только ноябрь. Истлевшие ажурные листья замерли в безветрии. Кажется, что лоскутки до сих пор появляются в одеяле, и, почти на глазах, вырисовываются наброски новых деталей. Очарованные люди медленно прогуливаются, пробуя на вкус новые ощущения. Я подхожу к серенькой многоэтажке, там, в моём окне горит свеча. Это я её оставила. теперь кажется, что дома кто-то меня ждёт. Жду я сама себя. Мысль о возвращении к самой себе греет, и становится уютно. Мой мир с неощутимой глазом скоростью вращается вокруг нарядного огонька в окне, разгоняющего изморозь. И я иду навстречу свету.
Чистая октябрьская вода переполненного канала сама влекла меня по дубовой аллее. Ржавые и шарлахово-красные листья болотных дубов слетали вниз, стайками ползали по ясному зеркалу и липли к моему полупрозрачному лимонно-жёлтому платью. Было совсем не холодно, как во сне. Я смотрела в кудрявые лазурные небеса, на домишки, усадьбы, гаражи, калитки и дальние выгоны, которые встречались на пути. Моё лёгкое тело, убаюканное анестезией, следовало течению по неприхотливым изгибам затопленных улиц. Иногда я чуть погружалась, волосы вяло двигались мягкой медузой в толще вод. А порой я заключала в ладони, как в клетку, несколько сияющих золотых рыбок, с тельцем нежным, будто желе. Чудесная погода и чувство парения сохраняли во мне уверенность, что я бежала из другого мира. Настолько больше здесь было умиротворения, что я никогда не боялась, да и не замечала вовсе, своего возвращения – я просто снова утопала в зеркальной воде. Только выныривала уже там…
Сделай вдох. Тёмный челнок скользит по пряденым волнам, рассекая тонкий туман. С небес падают, кружатся, порхают октябрьские листья — густо-густо, как снег. Я накрываю твои руки на вёслах ладонями. Два разных оттенка бледной от прохлады кожи. Светло-коричневыми нитями свечения пронизаны наши свитера, вода, далёкий горизонт, укрытый серой дымкою. По высоким берегам, тесно обступившим нас, бегают белки и полёвки. Ореховых оттенков свет ложится на подлесок. Задержи дыхание. Внутри нас есть сокровеннейшие мембраны, которых касаться нельзя, но они отвечают всякому движению сердца, всякой красоте, близости и доброте. Свежий осенний день и мои ладони на твоих заставили вибрировать их. В тебе и во мне. Тихие гитарные переборы нам аккомпанировали, трясогузка села на лодку и не шелохнулась. Выдыхай. Невесомое облачко слилось с моим и полетело с птицей вверх, мокрая ветка с прозрачными ягодами задела наши макушки. Давай сохраним этот нежный день свободным от слов, описаний, претензий, величия. Он будет ласковым. А теперь… сияй!