Надсадно скрипели прибрежные домики-гнёзда на отсыревших сваях – это рассердился ночной бриз. Воздух, влажный и тёплый, свивает мне рваный плащ вечного странника, слизывает мои следы и поднимает на крылья чаек. Их крики тоскливо и призывно разносятся окрест. Но клич их всё равно мил моему сердцу, лелеющему воспоминания юности. Ночная тьма под действием ветра сплетается со струйками песка в нити и спиральные плющевидные усики, растущие от обрывов к небесам. Украшения, уже давно ставшие собственностью самого богатого нищего. Торжественная полная луна явилась миру из синхронно склонившихся в поклоне туч и осенила благословенным сиянием бродягу и жестяные скаты крыши, облюбованной птицами. Дом, призрак, за что ты возник на моём пути? Тебя нет, ты умер. Или это чайки, вестники и крылья моего сердца, вызвали тебя к жизни на час? И тут одно из тёмных окон ожило, и покачнулась, озарённая жёлтым светом, кружевная занавеска…
До определённого возраста (сейчас нам точность не важна) я оставалась ребёнком, малышкой жадной до конфет. Но случилась одна гроза, и неоновые молнии били в громоотводы, а я вышла в серо-серебристый дождь, пахло мокрой пылью и июлем. Вскоре посветлело, трава быстро подсыхала на солнце; и было так приятно лечь в саду у кустов шиповника. Дождинки скатывались на язык уже сладкими. Изумрудная сень деревьев расступилась под ветром, и я увидела бескрайнее небо, я увидела гигантов, что держат на плечах космос, а ещё косматые пряные бризы. Зажёгся пожар на западном склоне, вечный, вечный…
Вечный, вечный закат, вобравший всю мою жизнь. В груди распустился лотос, лепестки его перебирал тот самый летний дождь. Вот так в меня вдыхали душу. Оранжевые всплески навсегда впечатались в глубину моих зрачков. Это мои благие шрамы. Когда остатки рыжины попрятались в росинки, и спустились фиолетовые тени, я всё стояла, как поражённая молнией, сердце жгло будто специями. Прошли десятилетия, а мне кажется, что я там стою и всё смотрю на закат.
Её матовая золотистая роба мягко шуршала в такт шагам, когда она расхаживала, заложив руки за спину, объясняя нам, нескладным как ощипанные утята, основы основ. Всё мы знали будто бы наперёд, интереснее было услышать что-то конкретное и захватывающее о нашем будущем.
– У вас много попыток пройти испытания…Даже безгранично много. Однако, будет всё тяжелей, с каждым разом. Не бывало таких душ, которые обретали себя сразу. Мудрость, счастье, благость – да. Это и цели несколько проще. И кротость и дерзость – ваши первейшие добродетели. Вы слышите меня? Не предавайтесь лени, рискуйте, дышите смело!
Воодушевляющий возглас прокатился мраморным шариком по каменной зале, наставница поглядела на нас торжественно и радостно, ища созвучное ей ликование и энтузиазм на наших лицах. Мы робко заулыбались, переглянулись. Её лицо стало несколько озабоченным, и она присела на пол рядом с нами.
– Но помните, к вам будет прикреплено только одно тело. Это весьма ограничит ваши возможности.
Она наклонилась надо мной, размяла озябшие пальцы, выдохнула (приятно повеяло пудрой и мандаринами), заглянула куда-то вглубь меня, коснулась чего-то внутри, сотворяя вес. Дальше только тяжесть и беспамятство…