Я брошенное дитя города, найденное в строительном мусоре. Мне всегда не было места в благоденствующих каменных ульях. В какой-то момент я стал замечать, как змеями вьются железнодорожные пути и, кренясь на поворотах, свиваются в нити ДНК. Много лет прошло, исполнились почти все линии судьбы на ладони, сложились почти все морщины. И вот я снова, будто в первый раз, оказываюсь на нулевом меридиане моих поисков. Говорят, напиток жизни пьют вместе с горечью, до дна, только тогда можно рассчитывать на десерт.
В ушах у меня гудит — нарастает давление тишины. Ровный оранжевый, и по-осеннему умиротворяющий, свет наполняет до краёв пространства вырубок, сверху плещется рябящий блик. На заводи, в осадке из сумерек, скользят лебеди. Горы зачехлились туманом.
Я до сих пор задаю себе вопросы, это полезно. Конечно, я принимаю всё как есть и живу не только ради “десерта”. Но не знаю — покорство это или любовь?