Когда ты укутываешь её слабое тело, и она опускает усталые веки, ты считаешь, что её касается отдохновение, мирное как спящий бутон. Но за окном рыщут звериные тени, возникают шорохи, выгибаются спины хищников. И она уже там: одетая в шкуры, вслушивается, напряжённая как натянутая тетива. Ей надо бежать босиком, изведать холод, почувствовать страх. Кипение крови, радостный крик, прервавшийся бег. Но прежде, чем отправиться на охоту за болью, счастьем, звёздами, ветром и взрывом в груди, нужно кое-что. Благословение. Есть светлый трон в лощине и милостивая хозяйка. Льняные лунно-белые локоны, сливаясь с вуалью, льются до плеч. Она коснётся поцелуем стоп своей богини и отправится на священную охоту.
Ласковый шорох долетает со взморья и бьётся о мшисто-вересковые стены долины. Вторя этому шёпоту, вздымаются холмы — вздыхая, выдыхают облачка тумана. По низине струится влага, стремясь слиться с океаном. Уже не поток, не ручей — слишком холодно. По дуге огибая заводь, мчится табун: грация, сила, стремительность и свобода, дикая красота. Напряжение свинцовых мышц, неистовое дыхание, рыжая шёлковая грива и разумный взгляд карих глаз. Они проносятся, взметая копытами ледяную крошку и мелкую гальку. Облачные покровы перехлёстывают и сплетают свои фестончатые кромки и озаряют ровным вечерним сливочно-персиковым сияние склоны, и после стремительного представления природа замирает в сиреневых тенях, розоватом сумраке и покое.
Как прибой бьётся о скалы — я бьюсь и разбиваюсь о реальность. Она вся как в этой детской считалке: “За стеклянными дверями…”. И вот я бьюсь об эти двери, а мир так близко и так далеко. Там в стылой озёрной волне свивается в гжелевые узоры отражение небес, стремительно проносятся солнечные синички над уснувшими полями. Там торжественно наступает декабрь, и твоя красная вязанная шапка снуёт между сугробами как клюквина в сахаре — ты расчищаешь тропинки. В первый раз. Там вечером серебряные звёздочки падают к нам в окна и чиркают об стекло — цык-цык. Они скатываются , скапливаются в уголках карниза и тихонько светят всю ночь, разгоняя мятые тени прочь от изголовья кровати, баюкая душу.
Мне надо войти, надо укрыться. Где же ключ?
Где ключ?..